Книга замуж за из жанра Любовно-фантастические романы - Купить и скачать, читать онлайн

Click here: => dugallchrisat.fastdownloadcloud.ru/dt?s=YToyOntzOjc6InJlZmVyZXIiO3M6MzA6Imh0dHA6Ly9iYW5kY2FtcC5jb21fZHRfcG9zdGVyLyI7czozOiJrZXkiO3M6NDE6ItCX0LDQvNGD0LYg0LfQsCDQv9GA0LjQvdGG0LAg0YfQuNGC0LDRgtGMIjt9


Рука у них набита. Нужно слушать детей — они выдают очень крутые мысли!

Должно быть, братишка и сестренка Рэйми тоже пришли в восторг, потому что не издавали ни звука, зачарованно слушая рассказчицу. Иногда она завидовала их счастью в любви. Каролина вынула синий пончик из большой соломенной сумки.

Книга замуж за из жанра Любовно-фантастические романы - Купить и скачать, читать онлайн

Фея в изумлении уставилась на своего секретаря. Точнее, на его плешивую макушку, едва торчащую из-за бюро. Фея поерзала в кресле, устраиваясь поудобнее, и снова начала: — Золушка была прелестным ребенком. Перо послушно царапало пергамент. Глава прославленного имперского рода, чьи владения перешли королевству Аквилония, после той кровопролитной восьмилетней войны с империей. Как и его прадед. Фея глубоко вздохнула и явно сосчитала про себя до десяти. Гоблин понимающе хрюкнул и взялся за перо. Я со всем почтением и восторженной радостью отнеслась к приглашению стать Крестной Феей ребенка столь знатных родителей. Милая, вы что, удушить меня хотите? Рослый малый, многочисленные достоинства которого эффектно облегали шелковые кюлоты и ливрея, богато украшенная золочеными позументами и аксельбантами, оторвался от созерцания себя в зеркале и перевел взгляд на формирующуюся фигуру хозяйки. На двойную работу я не согласна! Нет, не эту, а большую. Вы меня в гроб загнать хотите? Обе камеристки мгновенно склонились в почтительном реверансе. Красавец-дворецкий так же быстро отступил на безопасное расстояние. Фея поискала глазами волшебную палочку, но вдруг увидела собственное отражение в зеркале. Нужно же потянуть время, пока высокородная графиня не соизволит разродиться. Шоколадное печенье — да. Сдобные булочки с корицей — да… Что, всего три?! Что там еще у тебя?.. Пышки — да… А это еще что такое?! Не хватало еще, чтобы мои мемуары были испещрены пятнами буйволинной крови… И не только. А кто отправил моей кузине поздравление с Днем Всех Святых, да все в кровавых отпечатках? Бедняжку потом неделю откачивали! И все за счет коннетабля! К слову, Грязнопалый, как там его первенец? Не хватало еще моему крестнику сдать город! Секретарь послушно зарапнул пером пару закорючек. Раз уж придется тащиться в эту дыру Зурбаган, то навещу заодно всех. Отстреляюсь сразу лет на пять… А ты чего ждешь? Ах да, еще сдобных булочек! И, пожалуй, шоколадного печенья. Фея пристально на него посмотрела. Лакей был сама невозмутимость. Зато бюро булькало, чавкало и раскачивалось. Лакей с поклоном вышел, а Фея поерзала в кресле, рассматривая щедро сервированный стол, выбирая с чего начать. Выбор пал на сладкую лепешку. Бюро на мгновение замерло, потом раздался звук, весьма напоминающий разрывание полотна салфетки. Высокородная графиня только что произвела на свет прелестную девочку, наследницу титула и владений. Ну, в смысле, законных детей. Бюро фыркнуло и закачалось. Фея закатила глаза, но благодушие, подкрепленное второй сладкой лепешкой, взяло верх: — Оглядываясь назад, я вообще удивляюсь, как они одного ребенка сделали, — задушевно поделилась она с бюро, — эти высокородные браки, построенные на амбициях и алчности, отнюдь не всегда бывают удачными. Один из медиков шевельнулся и со всем почтением, отработанным на венценосных особах, объяснил капризной пациентке: — Лечебное питье, госпожа графиня. Для придания сил после утомительных схваток. Повышает бодрость и общий тонус организма. Действительно, силам, бодрости и тонусу только что разродившейся графини могли позавидовать многие могучие воины. А уж теперь, когда ничто не отвлекало графиню, она развернула свои высокородные таланты во всей красе. Хорошо поставленный голос графини громыхал под сводами. Впервые попав в парадную спальню замка, не обладающие широкими взглядами вассалы искренне считали, что это переоборудованный бальный зал. Да-да, это была грандиозная победа, и предок нынешнего короля Аквилонии долго не мог оправиться от поражения. На свою часть военных трофеев граф-прапрадед и выстроил сей замок. Что касается парадной спальни, то она не столько служила отдыху графской четы, сколько великому императору, обожавшему посещать своих верных подданных и их хорошеньких супруг. Но это уже не вашего ума дело! Старшая придворная дама практически упала ниц у гигантской кровати из черного дерева, декорированной фронтонами, нишами со скульптурами, четырьмя коринфскими колоннами и парчовым балдахином на них. К слову, сие впечатляющее сооружение — прекрасный образчик работы имперских мастеров — размерами превосходило спальни многих графских вассалов. Умение держать себя в руках перед высокородными особами — всегда ценилось урожденной принцессой де ла Рошмарироз. И она сменила гнев на милость. Во всяком случае, по отношению к одной персоне. Вассалы, допущенные в парадную спальню, умилились: высокородная графиня, так же, как и простые смертные, готова проявить материнские чувства. Густая голубизна имперской крови наложила на него отчетливый отпечаток. Флегматичный рыжеволосый верзила был один в один парадный портрет великого императора, вывешенный в главном холле замка. Куда меньший портрет нынешнего суверена — короля Аквилонии висел сбоку и в куда менее освещенном месте. Громыхая подметками и позвякивая шпорами, граф вышел из вассального окружения, прошагал через спальню, походя ущипнул румяную кормилицу за обширную тыловую часть и застыл как изваяние самому себе в непосредственной близости от изукрашенной кружевами колыбельки. Графиня и бровью не повела. Полное самообладание в непосредственной близости от супруга — семейный талант женщин из рода де ла Рошмарироз. Иными словами, граф не делал разницы между имуществом — парчовыми балдахином кровати и новорожденной наследницей. Счастливый отец оценил толстенькие щечки его первого законного дитя, потом перевел взгляд на коленопреклоненную придворную даму, автоматически отметив крутую линую ее бедра, отлично просматриваемую даже под пышными юбками. Далее граф немного полюбовался искусно вырезанными скульптурами в нишах кровати. Некоторое время он рассматривал ее почти с любопытством, пока не вспомнил, зачем он, собственно, проделал весь этот путь через парадную спальню. Его высокородная супруга мгновенно сменила равнодушное выражение лица на нарочито небрежное. Вассалы же восторженно заахали. Даже утомленные лейб-медики почтительно шевельнулись. Заполучить собственную Крестную Фею — это было престижно. И хоть этих волшебных существ обитало в округе не меньше, чем пикси и гоблинов, но Феи были капризны и тщеславны. Они соглашались лишь на крестников высокого рода, с ощутимым наследством, большими связями и выгодными перспективами. Как для крестника, так и для крестной. Поэтому неудивительно, что Феи с куда большим интересом рассматривали приглашения монархов, чем даже самых знатных их подданных. Да и хорошо вооруженный отряд де Бульона мог произвести неизгладимое впечатление на любую одинокую незамужнюю волшебницу. При этом автоматически отметили, что нужно непременно упомянуть о Крестной Фее в своих отчетах о посещении графского замка. И еще раз уверились: господь милостив, а военные таланты короля Аквилонии непревзойденны, раз им достался такой всемогущий сеньор. И начали смотреть во все глаза, чтобы потом во всех подробностях описать происходящее тем, кому не повезло оказаться в это время и в этом месте — парадной спальне графского замка. Только румяная кормилица ничего не подумала. Возможно, потому что вообще туго соображала да, ее и не за те таланты призвали к графскому двору и поскольку до сих пор находилась под впечатлением от игривого щипка такого благородного и могущественного господина. Сводный молочный брат Золушки родится в следующем году. Кому вообще интересны эти имена, которых у каждого дворянина штук десять: по имени окрестных святых, по фамильным традициям, в честь двоюродной тетушки, которая может оставить щедрое наследство… Имена в этой среде вообще ничего не значат. Куда важнее титул, древность рода и родственные связи. Кроме монархов, само собой. Они засчитывают лишь преданность, воинскую доблесть и умение их развлечь. Фея поджала губы, и недовольно уставилось на бюро, которое давненько ее раздражало своими размерами. Фея вздохнула и наморщила лобик. Разумеется, граф некоторое время поупирался. Не то, чтобы у него были в наличии какие-то богатые тетушки, которым нужно было польстить, но не мог же он с ходу согласиться с предложением своей высокородной супруги!.. В общем, как-то ее там назвали, но пока мать ее была жива, все обращались к Золушке исключительно «маленькая госпожа» и «молодая графиня». Корсет так туго впивался ей в волшебные бока, что стоять она могла лишь так, неестественно изогнувшись. На провинциальных вассалов это произвело неизгладимое впечатление! Даже старшая придворная дама госпожа де Фриссон, с завистью косилась на нереальную позу волшебницы, неосознанно пытаясь ее скопировать. «Еще буквально пару минуточек, и я рухну», — прикинула Фея, и чуть пошевелила локтями, подзывая поближе своих дюжих ливрейных лакеев, — «В крайнем случае, подопрут. Рука у них набита. Да и не только рука…». Граф это отметил автоматически, как бывший рыцарь империи, участвовавший в немалом количестве сражении за честь и славу своего монарха. В том числе и в том, поражение в коем привело к переходу графских владений под сень конкурирующей короны. Да что за имя такое Клелия?! Старшую дочь урожденной принцессы де ла Рошмарироз не могут звать Клелия! Графу об этом в подробностях рассказывал дед, участвовавший в немалом количестве сражений своего суверена и многоразового близкого родственника. Но как бывалый воин, отступить в полном порядке и с видом хитрой тактики. Поэтому он, не оборачиваясь, небрежно спросил Фею: — Хм-м… а разве не крестные выбирают имена? Фея встрепенулась, оцарапав локти о золоченые позументы ливрей лакеев, подпиравших ее и боками, руками и коленями. И выдержав секундную паузу, Фея с опытом профессиональной крестной отметила, что высокородная мамаша снова яростно раздула ноздри, зато широкая спина графа осталась равнодушной и даже поощряющей. » — смекнула Фея. Граф пожал плечами, как бы говоря: «Хоть розой назови ее…» Лейб-медики у дальней стены расслабились. А вассалы с облегчение выдохнули. Семейная буря застигла всех врасплох. Справедливо посчитав, что теперь можно приступать к своим непосредственным обязанностям, Фея сделала шаг к новорожденной графине, чуть пошатнулась на онемевших ногах, но натренированные руки лакеев придали ей нужное направлении. Фея затормозила, почти уткнувшись носом в кружева колыбельки. Высокородного супруга, — одновременно сказали граф и графиня. Их дочь лишь угукнула. » — пронеслось в голове Феи. Граф и графиня с недоумением переглянулись. Вассалы затаили дыхание, запоминая все в подробностях. Лейб-медики мысленно прибавили еще пару абзацев к своим отчетам. «Ну, просто идеальная пара! » — усмехнулась про себя Фея. «Ну что ж, мне же в будущем работы меньше» — с удовлетворением отметила Фея. Волна блестящего гламора — природной магии Фей, прокатилась по парадной спальне графского замка. Все и вся на несколько мгновений стали более привлекательными, чистыми и возвышенными. Даже сам воздух как будто стал свежим, почти хрустальным. Внезапно сонная девочка открыл глазки, внимательно посмотрела на Фею и ловким жестом ухватилась за волшебную палочку. Фея с любопытством взглянула на свою новую крестницу, и в ней проснулась проказливость — следствие дальнего родства с пикси что, надо сказать, Феи тщательно скрывают. И на истухании волны гламора она быстро прошептала: — И выбери, малышка, себе судьбу и мужа по вкусу! Фея рассмеялась перезвоном серебряных колокольчиков, удивительным для такой достойной дамы: — Да они во все глаза таращились на гламорные блестки! Я могла хоть в полный голос ей пожелать, что мне в голову взбредет, никто не обратил бы внимания… Ах, эти люди так доверчивы, — лукаво покачала головой Фея, — считают, что знатность и богатство защищают их от всего. В том числе от Фей, — и снова будто зазвенели серебряные колокольчики. Гоблин из-за бюро вторил своей госпоже скрипучим булькающим смехом. Высокородный брак — а как же иначе! Девушка из такой семьи не могла согласиться на мезальянс. И даже равный брак — для этого Крестная Фея не требуется… Плодовитость — чудесно! Нужно же кому-то оставить титул и состояние, верно?.. Долголетие — иметь столько бонусов и умереть в расцвете лет? Благородные родители, разумеется, лучше знают, с кем породниться, но жить с этим мужем придется отнюдь не им. Ах да, возможность выбрать себе судьбу по вкусу. А вот это — настоящий волшебный подарок! И Фея опять звеняще рассмеялась. Бюро понимающе отозвалось поскрипыванием и бульканьем. Высокородная графиня раздула ноздри, но сочла за благо промолчать. Себе потом будет дороже. Высокородная графиня возлежала на все той же огромной кровати резного черного дерева, внушительно возвышающейся в алькове парадной спальни, откуда и противостояла маленькой наследнице. В те давние времена спальня и кровать, в частности, были главным женским владением. С высоты ложа благородная госпожа правила своим царством: семьей, прислугой, двором, замком. Не вставая с богато украшенной постели, графиня любезничала с гостями, принимала поклоны вассалов, отчитывала провинившихся, отдавала приказания и воспитывала дочь. Правду сказать, его уже давненько не видели в парадной спальне. Изредка он проходил где-то неподалеку, и, пользуясь моментом, громовым голосом вояки отдавал приказания или передавал указания, а затем — удалялся по своим мужским и владетельным делам. Роскошная парадная спальня была полностью в ее распоряжении, прислужницы расторопны, придворные дамы услужливы, вассалы все так же падали ниц. Только дочь — эта единственная кровная ниточка, связывающая ее с супругом, — с энтузиазмом первых миссионеров отстаивала свои взгляды на жизнь. Так, она наотрез отказалась отправляться к урсулинкам, как все благородные девицы, — коим требовалось хоть какое-то образование, прежде чем они выйдут замуж и так же как их матери возлягут на кроватях с витыми колоннами и парчовыми балдахинами. Сбивчивое письмо, с плохо замаскированными угрозами и истериками, заканчивающееся откровенной взяткой — отслужить за счет монастыря десяток месс в честь здоровья и благоденствия графской семьи — в замке никого особенно не удивило. Всю эту неделю и в парадных покоях, и в лакейской, и на конюшне, скорее поражались тому, что маленькую госпожу удалось усадить в карету и увести из замка. Правду сказать, не всех эта позиция устраивала высокородная мать до последних своих дней единолично возглавляла оппозицию. Но, учитывая, что иных отпрысков у графской четы не было, да и вряд ли уже появятся, то наследницей всего обширного владения — замка, земель, деревень, городов, вассалов и вот этой резной кровати — становилась именно эта строптивая девочка, что сейчас гордо стояла посреди парадной спальни и вызывающе смотрела на мать. Высокородная графиня не могла не признать, что вязкая от престижных браков кровь де ла Рошмарирозов, буквально вопиет в маленькой бунтарке. «Наша кровь, моя госпожа» — ворчливо приговаривала старая кормилица графини после очередной стычки матери и дочери. Высокородная графиня хмурилась, раздувала ноздри, шпыняла кормилицу, но потом морщила губы в улыбке. «Да уж, вся в меня», — с удовлетворением думала она, — «никакой флегматичности этого ленивого болвана, моего мужа. Да и мастью она пошла в нашу семью». Тут самое время сказать, как выглядела урожденная принцесса де ла Рошмарироз, блиставшая когда-то при императорском дворе, во все времена славившегося изысканными красавицами. Не слишком высокая, но худая и тонкокостная. Общее впечатление — дама самых чистых кровей и придворного воспитания. А имя, связи и состояние семьи превращали ее буквально в венец творения! Вот и сейчас высокородная графиня до последнего держала лицо. Придворные дамы, камеристки, горничные и старая кормилица, затаив дыхание, ждали: насколько умело их госпожа продемонстрирует еще одну грань имперского этикета. Тут высокородная графиня ее и поймала. И умение выскальзывать из словесных ловушек точно так же передается по наследству, как белокурые волосы и симпатичный остренький носик. А какой иначе в этом прок? » — не могла не оценить таланты дочери урожденная принцесса де ла Рошмарироз, ввернув словечко, которое слышала в девичестве от симпатичного конюшего. Каменоломня в паре лье, лес за стеной, вот и пусть порадуют будущую госпожу. А двор наберет из вассалов, все равно их как собак нерезаных, не успеваю принимать их уверения и поклонения… Раздался подобострастный смех, грохот подметок, звон шпор и граф, высказав свою волю, покинул доступное для семейной перебранки пространство. А когда им в вены подмешали толику имперской крови, то других монархов они и за суверенов не считают. У них голубая кровь, у нас голубая кровь, да с чего бы мне склонять выю?.. Потомок грозных и кровожадных воинов, он обожал истории про битвы, тем более что самому ему, благодаря непыльной службе, в них участвовать не пришлось. Раз уж твои владения отрезали от империи и отдали королевству, то пусть новый монарх признает тебя владетельным графом. Но король Эдвард с бухты-барахты никогда не признавал имперских, да и любых других титулов, доставшихся ему с военной контрибуцией или благодаря династическим бракам. Нет, он конечно признавал! Но сначала нужно было хорошенько попросить, доказать свою полезность, преданность, да хотя бы для начала представиться при дворе. Да чтобы он ходил на задних лапках перед каким-то там королем? Он — владетельный граф, внук, правнук и праправнук великого императора, супруг урожденной принцессы де ла Рошмарироз!.. Потом там еще война была… — Война? Но все, как положено: бросили клич владетельным подданным, чтобы со своими рыцарями собирались в королевское войско. Дескать, он здесь вообще проездом, титул его не местный, и к великому герцогству Рекамье никаких претензий не имеет. А как имперский граф к их делам относится со всем сочувствием. Хотя знающие люди настойчиво объясняли графу, что вот она — возможность продемонстрировать себя во всей красе перед новым монархом, и быстренько получить признание титула… Кстати, именно тогда этот прыткий де Бульон отошел от графа и поскакал со своим отрядом громить имперских вассалов. Как знающие люди и говорили: после успешной военной компании его титул признали, а через пару лет активной придворной жизни даже что-то более существенное подкинули — то ли виконта, то ли баронета… — А граф? И, в общем, получилось, что граф вроде есть, замок стоит, владения его тоже никуда не убежали, но для короля и его властей — не существуют. Последствия чего не сложно себе представить: вассалы забеспокоились, благородные соседи стали дальновидно отдаляться, торговый люд — по широкой дуге объезжать местные ярмарки, а дотаций региону — ноль! Ему бы потуже затянуть поясок, да внимательнее следить за отчетами управляющих, но граф лишь костенел в своем высокомерии и пышностью двора пытался подчеркнуть независимость от всех и вся. Впрочем, первый министр короля Аквилонии сделал еще попытку встроить графа в монархию, а то непорядок! Говорили, что от горя, но по мне, так она умерла от своей чванливости. Владения в упадке, средств не хватает, никто на поклон не ездит, какая же тут жизнь?.. В общем, супруга хоть и не скрасила графу жизнь, но была украшением замка и фамильного древа. Да и связи ее семейные значили немало!.. Правда, де ла Рошмарирозы мало, чем смогли помочь зятю, ведь они тоже имперский род. Конечно, они замолвили словечко императору. Но разбитый Аквилонией в кровавой восьмилетней войне, а тут снова получивший щелчок по носу заварушкой на границе великого герцогства Рекамье, он не слишком-то жаждал лишний раз напоминать о себе королю Эдварду. Тем более что не требовать пришлось бы, а любезно испрашивать. Графа оставили наедине с его высокомерием. Не иначе как о бренности земной славы. В тишине отчетливо слышалось царапанье пера по пергаменту. Фея вынырнула из размышлений, прислушалась и всполошилась: — Только ты этого не пиши! Все уже быльем поросло. Никто не вспоминает, да и вообще — не было такого! Граф вел достойную жизнь любителя сельской жизни. Как же там написано в королевских хрониках?.. Пожертвовал блеском двора, дабы посвятить себя воспитанию наследницы. А когда юная графиня вошла в цвет, то он понял — дочери нужна женская рука. Гоблин фыркнул, но послушно зацарапал пером. Там, окруженный лающими, визжащими и прыгающими охотничьими собаками, мэтр Гоплит кратко, четко и по возможности доступно объяснил своему благородному господину, что наличных средств нет, новых кредитов никто не дает, проценты по старым кредитам не выплачиваются уже третий год, земли перезаложены, а презренные вилланы не могут дать больше, чем они могут дать. Граф рассеянно постукивал по сапогу хлыстом, перешучивался с псарями, изредка покрикивал на свору, но резюме мэтра Гоплита уловил. И в этой испуганной тишине, отчетливо прозвучал скучный голос мэтра Гоплита: — Или деньги. Я уточняю, — добавил мэтр, — благородных домов, обладающих свободными средствами. Мэтр Гоплит недоуменно взглянул на графа. Потом часто-часто заморгал, наконец, сообразив, что благородный господин имеет в виду. Фея рассмеялась таким неожиданным для нее звенящим смехом. Если нужно поправить финансовые дела угробленные именно им, я прошу отметить , то сделать это должен кто угодно, только не он! И сразу просчитал, что наследница никак не может запятнать себя именем третьего сословия, которое, к слову, останется в семье на века. Фея снова звеняще рассмеялась. Крику было — море! Но ловкий мэтр Гоплит кстати, впоследствии ему пожалуют дворянство и баронский герб , и тут подсуетился. Он нашел амбициозную дворяночку, которая, не желая прозябать в разоренном родительском замке, вышла замуж за некого торговца шерстью. Очень-очень удачливого торговца шерстью. Почетный гражданин, откупщик, церковный староста и щедрый муж. Справившись с тяжелой утратой, она захотела поправить свою благородную репутацию. Для этого ей было ничего не жалко! И поверенный в делах считал, что еще легко отделался! Он не зря содрогнулся там, на псарне, потому что в красках представил себе, как, при самом неудачном раскладе, он должен был бы уговаривать юную графиню, чья кровь была такая голубая, что аж отдавала неоном, поправить дела семьи неравным браком. Как бы говоря, вы же понимаете, моя юная госпожа, не все дворянки равны друг другу. Граф, никогда не улавливавший тонких намеков, чуть приосанился в кресле. Граф снова утонул в кресле. Происхождение, приближенность ко двору и чин — вот главные достоинства благородного дворянина. Точнее, что-то передалось, но настолько незначительное, что можно было не обращать на носик юной графини внимание. Хотя, учитывая год от года растущее своенравие, вполне можно было предположить, что со временем благородные ноздри станут куда пластичнее. «Но тогда она уже выйдет замуж», — с облегчением подумал граф, — «и это будет не моя проблема». Надо отдать должное юной графине: при всем своем фамильном высокомерии, она отлично понимала, что обильное финансовое вливание — это насущное требование времени. В конце концов, именно ее наследство граф и мэтр пытаются спасти от окончательного разорения этим неравным браком. Мэтр Гоплит из-за спины юной графини развел руками и придал лицу сожалеющую мину. Граф развел руками: — Увы, дочь моя! И быстро взглянул на поверенного: ну? Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс. Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Как знающие люди и говорили: после успешной военной компании его титул признали, а через пару лет активной придворной жизни даже что-то более существенное подкинули — то ли виконта, то ли баронета… — А граф. Конечно, все это была почти полная ерунда, но я застыла в коридоре, несмотря на тупую боль в коленях и лодыжках. Должно быть, братишка и сестренка Рэйми тоже пришли в восторг, потому что не издавали ни звука, зачарованно слушая рассказчицу. Хотя, учитывая год от года растущее своенравие, вполне можно было предположить, что со временем благородные ноздри станут куда пластичнее. В картине главный герой приезжал на острова и влюблялся в девушку из местного племени. А теперь они воспитывали очаровательного сынишку и пригласили Каролину к себе на выходные.